Остров Мория (Л.Лапкину)Пишу субъективные заметки "по мотивам...". Возможно, к книге они имеют слабое отношение.Итак, открываю "Морию". Начало понравилось весьма. Тема "Дурак и общество" - большая, серьезная. В тексте проскальзывают суждения, с которыми как правило соглашаюсь. Допускаю, что в средневековой Европе существовала практика ссылки нежелательных элементов ("дураков"), хотя ничего не слышал об этом. Но читал о Древнем Риме, где таковых (например, преступников, не "дотянувших" до казни) ссылали на окраины империи. Одним из ссыльных (надеюсь, не перепутал имя) был поэт Овидий - его убрали за (якобы) стихотворную порнографию (в распутном Риме бывало и такое). Ссылали на холодный Альбион или на неустроенную территорию, где сейчас располагается Румыния... Но возвращаюсь к "Мории". Автор подробно рассказывает, кого и как ссылали. Рассказывает с почти документальной достоверностью - так, что крепко сливаются реальные и вымышленные сюжеты. Написано хорошо и убедительно, поставил бы самую высокую оценку. Постепенно повествование удаляется от реальности - по мере того, как образуется и растет рукотворный остров и возникает фантастическая страна Мория... - Хорошая фантазия! Она хороша тем, что ничего сверхъестественного вроде бы и не происходит - один корабль, два корабля, три... Физика стерпит такие дела. По этому поводу вспоминаю, как Иисус накормил пятью хлебами тысячи человек - Он передал буханку, принявший отломил себе и передал дальше, - тот сделал то же самое... Здесь тоже ничего противоестественного не происходит. А сытость - феномен психологический... Из чего бы ни вырастало сообщество людей, какова бы ни была у него территория, оно непременно консолидируется в государство, которому непеременно присущи все (знакомые нам) признаки - государь, войско, религия, война и экспансия. Остров, оторвавшись от материка, не имея с ним тесной связи, продолжает принятые когда-то традиции, хотя иногда и весьма своеобразно - смешивая языческие, христианские и исторические персонажи... Мне показалось, что слишком часто упоминается в повествовании (стр. 15-25) Святая Дева Мария. Когда-то читал о различиях католицизма и православия. И усвоил, что одно из важных - статус Девы Марии. У католиков он существенно выше, чем у православных. Поскольку Мория по многим признакам должна быть страной православной, этот "католический акцент" побуждает искать причину своего присутствия. - Сразу не увидел, но искать не стал. /Сейчас только заметил, что Мория созвучна Марии, но такие паралели были бы "неполиткорректны" для рассказа без привкуса атеизма/. Казалось, что Мория останется страной фантастической, но постепенно она стала обретать черты государства Российского, все более сливаясь с ним в единое целое. Такая метаморфоза изменяет восприятие, поскольку аналогии однозначны, и далее при восприятии идет уже внутреннее сопоставление известных исторических деталей и авторского их отображения. Мне представляется такой прием непростым и даже коварным, поскольку вгоняет повествование в жесткие рамки истории, а художественные фантазии могут вызывать неприятие по причине несоответствия или несогласия. История слишком конкретна. Автор пытается развести Морию и Россию, утверждая их схожесть, но не совпадение (например, на стр. 57). Однако, большое число аналогий утверждает, что если Мория и не есть Россия, то несомненно, это ее образ, т.е представление некого субъекта. При подходе к России, к ее современному состоянию, мое восприятие стало снижаться - по внутренним причинам. Есть две сферы человеческой деятельности, к которым я более чем равнодушен, т.е. отношусь отрицательно, это спорт и политика. И если про спорт не желаю слышать вообще ничего, то о политике готов принимать только факты, но не комментарии или интерпретации. Возможно потому, что большинство комментаторов признают "роль личности в истории" и, соответстсвенно, к подобным личностям могут быть вопросы. У меня вопросов нет, поскольку не верю в осязаемые возможности субъктивного влияния на "исторический процесс". При такой позиции самый большой правитель, самый тоталитарный диктатор остается "винтиком", но не исполнителем собственной воли. Правитель - работник. Как и любой человек, к работе может относиться добросовестно, а может исполнять ее плохо. Хороший палач, например, должен рубить головы красиво и умело. Не будет справляется со своей работой, - будет уволен. Хорошее у всех получается одинаково, плохое каждый делает по-своему. Именно при плохой работе проявляется индивидуальность работника. Подобная концепция, с одной стороны, освобождает правителя от ответственности за деяния. С другой, "великие личности" исчезают. Остаются только символы, имеющие слабое отношение к людям, играющим эту роль. Но чтобы "великая личность" состоялась, человек, занимающий должность, должен играть свою роль хорошо. Биография "великой личности" - биография обычного человека, пока этот человек не входит в роль. Далее он исчезает, растворяясь в своем персонаже. Трудно найти менее свободного человека, который, как разведчик в тылу противника, должен всегда контролировать не только свои слова и действия, но и мысли. Потому лучше всех должен чувствовать себя на своем месте тот правитель, который когда-то работал в разведке. Правитель все время должен играть то, что выше его, что не является его естеством - - он должен быть символом государственной власти и всего государства. Ситуация сходна с библейской историей. В ней, однако, Иисус из Назарета не только представлял ("играл") Бога, но и был Бог. В этом смысле Ему было проще. Государь преставляет государство, но не более того. К заявлению "Государство - это я!" отношение скептическое. Политика - способ исполнения заданного действия. Хороший политик все делает так естественно, что никто ничего не замечает, а если замечает, - принимает. У плохого - много недовольных, которые почему-то обсуждают не способы исполнения, но сами действия, не принимая их объективную необходимость. Подобные претензии - "от лукавого" - поставьте другого политика на это место - он будет делать то же самое. А если не будет, хотя и надо - грош цена такому правителю... Отвлекся я, однако. Это оттого, что дошел до жизнеописания Гансика. Здесь отметил описание дворовой послевоенной жизни. - Знакомо, хотя я начал погружаться в нее много позже - в середине 50-ых. Сейчас ничего такого нет, дворы теперь необитаемые. Когда бываю на 3-й Советской, непеременно захожу в двор дома, где прошло мое детсво. Все на месте. Дома, окна, трубы - все как было, но но только все очень тихо и пусто... Дальше не все знакомо, но читаю. Как сказано было выше (цитирую): "Многое из того, что объяснял Сусляк, было Александру непонятно. Ничего, постепенно разберусь. А что не пойму - того и не надо." (это о стр. 92-97). Пока остановился. Ханов О.А. 14.07.2012 Люди Объекты Годы Темы В начало |