Физика и психологияЛюблю взирать на звезды снизу вверх, не имея намерения к ним приблизиться. А на замлю, наоборот, - нравится смотреть сверху вниз. К ней приближаюсь, ее касаюсь и даже погружаюсь, но ненадолго, чтобы снова взлететь. - Volare! Говорят, человек (по размеру) среднее между Вселенной и самой мельчайшей частицей. Глубина погружения и потенциальная дальность полета почти безграничные, но тем не менее, конечные. В свое время меня очень огорчила конечность Вселенной во времени и по размерам. Казалось бы, 13.5 млрд световых лет для нас означают бесконечность, но меня это не устроило, - разочаровался в жизни, в мироустройстве, любые действия потеряли изрядную долю смысла. Пусть я конечен, но мои микроскопические действия вместе с миллиардами таких как я станут заметными и вольются во всеобщую гармонию бесконечного мира, останутся в вечности. И вот узнаю, что нет никакой вечности, что везде, куда бы мы ни направились, упремся в надежные границы, которые невозможно одолеть ни усилием воли, ни усилием мысли. Я ощутил себя узником, заключенным в тесную камеру на пожизненное заключение. Это случилось в далекой юности, и отношение конечности, а значит, и условности бытия должно бы повлиять и на мой социальный облик, он должен был пропитаться скепсисом или даже цинизмом, с приоритетом желаний и проблем сегодняшнего дня, - прекрасного мгновения, удовлетворения мимолетных желаний без учета прошлого, игнорировании будущего. Все это признаки асоциального типа, потенциального преступника. И то, что я не стал каким-нибудь Брейвиком, расстреливающим первых встречных не то от скуки, не то под влиянием некой случайной идеи, - чудо. Ведь я остаюсь неверующим, не имею строгих непогрешимых авторитетов, и все-таки не стал серийным убийцей. Физика и философия - опасные науки, следовало бы запретить их преподавание в учебных заведениях. Только геометрия Эвклида и физика Ньютона, все остальное - предметы психиатрии. А в философии уже Платон и Аристотель имели аномалное видение мира.* * * Конечно, мы останемся на Земле до последнего часа, пока нас об этом настойчиво не попросят. Мне тесно не столько в реальном, как в виртуально ограниченном пространстве. Вероятно оттого, что выртуальное уже на восходе моей жизни имело непомерно высокий статус. Это было предвосхищение будущего, - ныненешняя молодежь вся и целиком уходит в виртуальность. Меня, наверно, так воспитала школа, а именно, уроки физики. Физика учит, что мысль о явлении сильнее самого явления. Ощущения постоянно лгут, искажая картинку, а физика дает ее в первозданной красоте гармонии соотношений, где нет ничего случайного, нелогичного. Физика легко подправляет реальность, если что-то из нее плохо вписывается в теорию. Физики учат верить теориям, но не своим глазам. Теории, однако, близки к гипотезам, а гипотезы - это ничем неприкрытые фантазии. Для них важно одно, быть правдоподобными... Так физика способствует распростренению фантазий. Однажды я исследовал вопрос о соотношении правды и лжи и сделал вывод, что "ложь - это та часть неправды, которая правдой могла бы быть, но случилось иначе. Это возможные и значит, правдоподобные истины, т.е. несостоявшаяся правда". Хорошая ложь должна быть правдоподобной, иначе в нее никто не поверит. По логие, чем больше правды во лжи, тем она изщреннее, и самая виртуозная ложь - это чистая правда. 18.07.2015 Ханов О.А. В начало |