Дом на 3-й Советской

 

3-я Советская ул, дом 9, кв. 34. Здесь я жил до 1959 г. Воспоминания об этом доме начинаются с осени 1952 г. То, что помню до этого – происходило в г. Сланцы. Очень отчетливо сохранились первые впечатления, когда меня привезли в Ленинград. ... Я осматриваю новое для меня место. Квартира кажется огромной, чужой и неуютной. Мне хочется назад, где осталось все, что сопровождало меня всю мою трехлетнюю жизнь. Я играю в почту. Чиркаю что-то карандашом на бумаге, складываю листок и опускаю его в какую-то щелку, которую нашел на кухне. Это письмо, которое я написал в Сланцы своей коке Шуре и опустил в почтовый ящик. Маме такая игра не нравится...

 

В квартире было 2 комнаты - примерно 12-метровая узкая комната соседей и 33-метровая наша комната. Соседка, тетя Шура жила с сыном и дочерью, работала дворником. Запомнилась только ее дочь, тетя Маруся, она мной много занималась. Однажды водила меня в фотоателье на Невском, сохранилась фотография. Сам эпизод тоже остался в памяти. Кроме двух комнат была большая узкая прихожая, темный "холл" (метров 20) и кухня, примерно 30 кв. м. Коридор заканчивался входной дверью, которая выводила прямо во двор. Квартира располагалась в полуподвале и была ниже уровня земли примерно на 1.4 метра. Окна нашей комнаты выходили на 3-ю Советскую улицу, они начинались от самого тротуара. Из окна были видны только ноги прохожих. Однажды пьяный прохожий упал в наше окно и застрял между двух рам. Была большая проблема его оттуда извлечь. В праздники, 1-го мая и 7-го ноября на 3-ей Советской перед нашими окнами формировалась одна из колонн праздничной демонстрации. На демонстрацию мы ходили либо с колонной фабрики "Красная работница", где работала мать, либо с колонной завода "Металлокомбинат", где работал отец. Часто отец шел с заводским оркестром с большим барабаном, исполняя партию ударника. Иногда барабан был рваный. Отец приносил его до праздников домой и чем-то заклеивал. В таких случаях и мне удавалось с удовольствием поиграть на настоящем музыкальном инструменте.

 

В комнате, справа от входа, стояла высокая круглая печь, но она топилась редко, у нас было паровое отопление. На кухне, на дровяной плите иногда готовили обед, пекли пироги. Но чаще пользовались примусом. Керосин для него покупали в керосиновой лавке, которая была рядом - на 3-ей Советской д.5, около Суворовского пр. Газ провели к нам в 1955 году. Тогда же сильно уменьшили нашу кухню, из части которой сделали жилую комнату. В ней поселилась семья. Вскоре новые соседи купили телевизор КВН-49, и мы иногда приходили к ним смотреть на это чудо.

 

Деревянную мебель (платяной шкаф, кухонный стол, этажерку и табуретку) отец изготовил сам. Некоторое время (1953 - 54 г.) в нашей комнате было половодье стружек. Мне это нравилось, среди деревянных обрезков я находил много для себя интересного. Стол сохранился до сих пор, не стал я его выбрасывать. Кроме этих предметов в комнате были две металлические кровати, оттоманка, большой круглый стол, венские стулья и небольшой черный шкаф, в котором хранились книги, бумаги и игрушки. Из игрушек запомнились резиновые звери, машины и кубики. Был у меня небольшой коричневый резиновый баран. Краска на выпуклых местах быстро стерлась, стала проступать светлая резина. Кто-то из взрослых пошутил – «мозги выступили наружу». Помню, я принял это серьезно, была большая трагедия, долго меня не могли успокоить. На 5-летие родители подарили мне металлический конструктор.

 

Часто под досками пола стояла вода. Иногда она поднималась так высоко, что выходила наружу. Приезжали ремонтники, вскрывали пол, трубами воду откачивали. Все время, пока мы там жили, родители пытались получить другое жилье. Писались бумаги, приходили комиссии, но помещение  не признавалось не соответствующим санитарным нормам. Помню разговоры о том, что надо дать взятку, но это очень сложно, поскольку надо точно знать - кому, сколько и как, иначе могут быть большие неприятности. Если соотнести эти разговоры со временем (1953 год и далее) и с их "обыденностью", то получается, что в строгие сталинские времена взятки существовали также, как и в застойные брежневские, и в либеральные горбачевские, и в непутевые ельцинские, и в предсказуемые путинские…

 

Мне нравилась наша квартира. Большое помещение без окон, прилегающее к нашей комнате («холл»), было хорошим местом для игр. В частности, я любил строить "дома" из имеющегося там хлама. Двор был совсем близко, за входной дверью. Уже с 4-х лет я выходил во двор без сопровождения взрослых. Сначала мне не разрешалось выходить за пределы двора, затем был разрешен прилегающий ко двору пустырь, а с 6-ти лет все ограничения были сняты. Тем более, что в 1955-ом году старшая сестра Галя приехала из Сланцев в Ленинград на постоянное проживание.

 

Осенью 1959 г. мы, наконец, переехали на новое место. Это была 20-ти метровая комната на втором этаже в коммунальной двухкомнатной квартире нового панельного дома по адресу: Смоленский пер.,16 кв.47 (ныне - ул. Ольминского, д.20). Там началась новая жизнь, мало похожая на предыдущую.

 

15.01.09