Заметки по национальному вопросу

Заметки по национальному вопросу.

В детстве понятие "национальность" было совершенно отвлеченным, не имеющим каких-либо значимых признаков - как имя или фамилия, которые можно склонять, искажать, и при определенных обстоятельствах приводить к какой-нибудь очень обидной форме. Отношения складывались на основе различных качеств человека, в число которых национальная принадлежность не входила. Я не очень знал, какой национальности были мои товарищи по двору или мои одноклассники. Из тех, о ком я все-таки знал, запомнился Витька-татарин из Сланцев, где я проводил лето. Так его все звали. Был он очень самостоятельный. Будучи на год младше меня, в 10 - 13 лет он казался совсем взрослым, все знающим и все умеющим. Это вызывало некоторое уважение и зависть. Слово "еврей" казалось неприличным, негодным для нормального употребления. Такое представление выросло из дворовых анекдотов, содержащих много нехороших слов, а это слово в них употреблялось часто.

В техникуме, как и в школе, национальных различий не было. Учился в нашей группе грузин Гугушвили Тимураз Ревазович. Отличался тем, что был совсем взрослый - и по виду и по существу. Любил пьянствовать и играть в карты. Играли на деньги. У него была отличная память, умел блефовать, поэтому выиграть у него в "очко" или в "секу" поначалу было очень трудно, но вскоре достойные соперники "выросли". Нельзя не вспомнить грека Данило Франджулу. Он из семьи, которая некогда эмигрировала в Советский Союз, спасаясь от преследований (по какому поводу - не помню). Очень интересный человек, уже в том возрасте много прочитал, много знал и мыслил нестандартно. На лекциях часто задавал вопросы, на которые преподаватели не всегда отвечали быстро и легко.

На предприятии ЛНПО "Гранит", где прошли лучшие годы моей производственной жизни, состав работников был интернациональный. Главным конструктором заказа, название которого стало названием всего объединения, в 70-е годы был казах Марат Каштаевич Кажаев. В отделе были армяне Шехоян Сусанна Рубеновна, Мнацаканов Ваграм Саркисович, Торосян. Латышка Озол Мильда Яновна, евреи: Абрамсон Иосиф Тобиасович, Лапкин Лев Яковлевич, Яша Марголин, Хмельник Анатолий Борисович, Мацкин Лион Иегошуевич. Все это весьма положительные люди, среди них были мои друзья. В разное время, в разных коллективах, в которых я работал, иногда возникали конфликтующие между собой группы, но никогда не было групп, образовавшихся по национальному признаку.

Была у нас инженер Яшина Людмила Викторовна, которая позиционировала себя как антисемитка, и заявляла об этом громко и открыто, по поводу и без повода. При этом, среди ее поклонников преобладали мужчины - евреи. Один из них, Варламов Юрий Федорович, боготворил эту женщину.

Однажды Сусанна Шехоян пришла в нашу комнату расстроенная до слез. Женщины обступили ее, стали выяснять, что случилось. Оказалось, ее оскорбили поводу национальной принадлежности - Торосян публично назвал ее ненастоящей армянкой.

Ваграм Мнацаканов, с которым мы очень долго работали вместе, подружились, говорил, что он совершенно не знает армянский язык. Его старший брат знает, а он - нет. Они когда-то жили в Армении и по какой-то причине семья перебралась в Ленинград. Он был тогда еще совсем маленький. Мать категорически запретила всем в семье говорить по-армянски, только по-русски.

В 2006 году я работал в охране Коломяжского рынка. Здесь тоже был интернационал. Директор - Рахматулин Рашид Мирзаевич. Мой напарник - белорус Бахметов, отставной подполковник (МВД или КГБ, я так и не понял). Бывшие зэки, которых на рынке было немало, называли его ментом. Не знаю, что было белорусского в этом человеке, но "ментовского" было немало. Из обслуживающего персонала, с кем я достаточно много общался - электрик Коля (турок из Приднестровья), дворники Миша (молдаванин) и Алик (узбек).

Коля был вполне русским, говорил без акцента, водку пил ежедневно, но пьяным я его не видел. Знал 8 языков, до рынка работал переводчиком. Я удивлялся, как после приличной работы он может работать здесь. Все оказалось просто - он работал на стройке, где было много узбеков, не говорящих по-русски. Он был посредником. Стройка закончилась, он пришел на рынок. В Петербурге жила и его семья - жена и взрослый сын, все на нелегальном положении. Иногда кто-то попадался, но всегда откупались. Он рассказывал, что турецкая колония в Молдавии образовалась еще во времена Петра 1, после серии войн. Дома в семье у него говорили по-турецки. Сестра вышла замуж в Турции, живет там. Ее муж, человек состоятельный, готов был организовать и обеспечить Коле постоянное проживание на «исторической родине». Он отказывается – «нечего мне там делать, здесь все родное, знакомое».

В Мише тоже едва ли можно было опознать молдаванина. Жил вместе с женой в маленькой подсобке рыночного общественного туалета. Любил поговорить, пил немного. Я спросил его однажды, на каком языке говорят в Молдавии, поскольку ни у кого из знакомых молдаван я не наблюдаю акцента. Он сказал, что в его селении говорят только по-русски, по-молдавски считается неприличным и в молодежной среде по этому поводу можно ненароком "получить по морде".

Узбеков - рабочих на рынке было человек 10. Они жили в маленькой каморке, спали на двухэтажных нарах. По-русски говорили плохо, вновь приехавшие не говорили совсем. К нам часто приходил побеседовать бригадир, которого называли "Алик". Молодой, умный, порядочный, целеустремленный. Его цель была - закрепиться в Петербурге, получить российское гражданство. Я удивлялся - зачем, неужели так плохо на родине? - Нет, все хорошо, есть свой дом, работу найти можно. Я говорил о том, что ничего хорошего здесь нет и не будет, и кроме всего прочего, можно нарваться на националистов. Его мотивы я так и не понял. Несмотря на тяжелую работу, плохие условия жизни, преследования со стороны властей, ему здесь все нравится.

Однажды поздно вечером, во время моего дежурства, он приехал на рынок в такси, в прекрасном светлом костюме... Потом Алик рассказывал о периоде, когда он влюбился. Женщина нерусская, с Кавказа. Все было хорошо, он предложил этой даме "руку и сердце". Но чтобы пожениться, необходимо благословение его родителей и родителей невесты. Они ездили в Узбекистан, благословение там получили, затем - на ее родину, а там что-то не сложилось. С большим сожалением он рассказывал о том, что им пришлось расстаться. Он пригласил ее в ресторан на последнюю встречу. Купил в подарок на память о себе что-то дорогое ювелирное. Весь вечер они проговорили и затем расстались навсегда... Я, вероятно, плохо передаю долгий, немного сбивчивый, с сильным акцентом эмоциональный рассказ Алика, но когда его слушал, мне вспоминались истории любви из европейских романов 19-го века.

С национализмом, в его отвратительной форме, я столкнулся в армии. Учебным взводом, с которого началась моя служба, командовал младший сержант, украинец. Власть его была почти безграничная. Сильный, неэмоциональный, он издевался над нами, как мог. Помню, поставил нас в ряд по стойке "смирно". Медленно проходит вдоль строя, молча разглядывая каждого с головы до ног. Очень неприятное состояние, сейчас придерется к чему-нибудь. Поравнялся с башкиром. "Б... нерусская" - тихо, с ненавистью, говорит он. Резко ребром ладони ударяет башкира по груди, но удар в последний момент сдерживает. Изображает удар в «солнечное сплетение»… "Как бы я тебя сейчас..., но не могу, не имею такого права". И я подумал о том, что было бы, если бы он это право получил. Я уверен, что в любой стране, где восторжествует тоталитаризм, найдется немало людей, готовых с удовольствием и воодушевлением исполнять самые грубые и грязные задания. Это не национальная черта, это свойство души отдельных индивидуумов.

"Поскребите немного русского, и вы обнаружите татарина" - написал некогда классик. Все документы подтверждают мое русское происхождение. Никто из моих родственников никогда не говорил что-либо иное. Однако, фамилия все-таки какая-то подозрительная - Ханов. Здесь дело нечистое! Отец рассказывал легенду о происхождении этой фамилии. Мой прадед пил немеренно, и крепко спал, когда государственный чиновник приехал в деревню раздавать фамилии народу. Когда очередь дошла до прадеда, сказали - этот ханыга лыка не вяжет и вязать еще нескоро будет. "Ну, запишем, Ханов" - решил вопрос чиновник, поскольку Ханыгин уже в списке был. Из всего этого я верю только в то, что прадед сильно пил - все, о ком я знаю по отцовской линии были "горькие пьяницы". А по поводу фамилии, думаю, если и был такой мотив, то он не был единственным. Очень редко, но иногда приезжал к нам родной брат отца, дядя Коля. Мне всегда казалось, что у него явно выраженный восточный тип лица. Умер он ужасно – будучи пьяным, мылся в ванной. Не смог отрегулировать воду, пошел кипяток, сварился.

Однажды я что-то искал в каталоге публичной библиотеки. После того, как нашел, решил посмотреть, не попали ли в каталог какие-нибудь мои публикации. На мою фамилию оказалось порядка двадцати карточек. Примерно половина имен авторов были русские, а вторая половина - имена, которые русскоязычному воспроизвести трудно. Моего имени не было, своих публикаций там не нашел. Позже до меня дошла такая информация о моей фамилии. Ирина работала на заводе "Северный пресс", там же работал человек из Узбекистана. Однажды подходит он к ней и спрашивает - "У тебя муж узбек?". Нет, говорит она, русский. "Зачем неправду говоришь, это наша фамилия" - была его реакция.

Есть очень простое соображение, показывающее относительность национальной принадлежности "по крови". У каждого человека имеется 2 родителя, 4 бабушки/дедушки, 8 прародителей и так далее - в геометрической прогрессии. Простой расчет показывает, что 30 поколений назад каждый человек имеет более миллиарда прямых предков. Поэтому не слишком много смысла в разговорах о национальности по происхождению, говорить можно только о национальной культуре. Русский - это тот, кто себя таковым ощущает. Я же должен ощущать себя евреем. Потому, что по духу мне близки многие представители этой национальности. А также потому, что в 5 - 8 классах, т.е. в период становления моей личности, я ощущал себя (не без оснований) изгоем. И еще одна причина - в самом начале своей трудовой жизни, я оказался в паре с евреем Абрамсоном, которого считаю своим Учителем и от которого много принял для себя полезного, как по работе, так и по жизни.

В общественном и бытовом сознании укоренились признаки, относящиеся к определенным нациям. Так немец представляется педантичным, итальянец - эмоциональным, еврей - расчетливым и т.д. В какой-то мере это, вероятно, соответствует действительности. Но я убежден, что эти представления сильно преувеличены. Сошлюсь на свой собственный опыт. У меня плохая "оперативная" память. Я это знаю, как-то к этому приспособился. Когда моя забывчивость может кому-нибудь или чему-нибудь повредить, я непременно предупреждаю, что могу все забыть, заранее извиняюсь и прошу по возможности мне напомнить. В итоге обо мне складывается соответствующая репутация - как о человеке, который все забывает. Однако, я замечаю, что у многих вокруг меня с памятью тоже не все в порядке, но мало кто на это обращает внимание и только по этой причине факты не складываются в систему и не формируют соответствующую репутацию. Я не занимался статистикой, но есть ощущение, что моя забывчивость такого же порядка. Поэтому хочу предположить, что один из источников национальных стереотипов – честное и объективное самопризнание некоторых собственных качеств. В этих рассуждениях можно идти дальше. Чем более развит человек, тем сложнее его идеал и тем больше он видит у себя и вокруг себя отклонений от этого идеала. И эти отклонения совершенно естественны, поскольку идеал не должен быть достижимым, иначе он теряет свой высокий статус...

Национальные признаки, конечно, существуют. Этим летом мой сын Сергей ездил в Чехию. Незнакомые люди обращались к нему по-русски, хотя, как он считает, ничто в его облике не должно было говорить о его российском происхождении. Сам он чехов от русских мог бы отличить только по языку, внешне они на нас похожи. Я тоже плохо различаю тонкости национальных различий, но моя жена Ирина ощущает это хорошо и безошибочно. 7 лет назад к нам приезжал Дима Абрамсон, сын Иосифа. Познакомившись с Димой, Ирина отметила, что это очень русский человек. Дима 20 лет живет в Америке, там прошла его юность, молодость, но не нравится ему там, тянет его назад, в Россию.

Если главным источником национальных различий принять культуру, то религия неизбежно становится к этому причастна. До 1917-го года определения "русский" и "православный" воспринимались как синонимы. После семидесяти лет атеизма православие должно было отойти на дальний план. Действительно, будучи по всем признакам русским, я не считаю себя православным. Я не считаю себя верующим и более того, есть у меня негативное отношение к церкви как таковой, и особенно, к православной церкви. Недавно мне попался список различий православия и католицизма. Я признал эти различия принципиальными и, что меня совершенно удивило, признал православную версию более "правильной", лучше согласующейся с христианским вероучением. Я оказался православным неверующим. Также, как и мой сын. Он работает с татарином по имени Шамиль. Обсуждая вопросы веры, они определили свою позицию - оба неверующие, но одному все-таки ближе и понятнее ислам, а другому – православие. Различие получается в том, что Шамиль не верит в Аллаха, а Сергей - в Христа. К другим божествам, соответственно, нет вообще никакого отношения, уровень их реальности для этого слишком мал.

Один из истоков национальной розни - иное. Неважно - что и неважно - лучше оно или хуже. Другое, новое, незнакомое - источник настороженности, непонимания, неприятия и отторжения. В антисемитизме это иное превращается в нечто неуловимое, бесконечно малое - только в название, в строку пятого пункта. Я читал Довлатова о жизни советских евреев в Америке, читал Дину Рубен о жизни в Израиле. По всем мельчайшим признакам эмигранты, о которых там идет речь, - это не американцы, не израильтяне и не евреи. Это русские люди с еврейскими фамилиями, создающие в инородной среде оазисы русской культуры. Требуется немалое время, может быть - смена поколений для их ассимиляции в стране проживания.

2009 г., детский сад N91, рассказ Иры, она там сейчас работает. Воспитательница проводит занятие на тему "дружба народов". После рассказа по теме, дети рисуют, как могут, людей разных рас - азиатской, африканской. В конце занятия - вопрос примерно такого содержания "дети, представьте себе, что здесь, в нашей группе появился ребенок с черной кожей, негр, как вы бы его встретили?". Воцарилось молчание, которое нарушил малый карапуз - будем драться, мы его побьем. Святая детская простота и искренность!

13.02.09

продолжение >>