Рассказ Афанасьевой Пелагеи
Афанасьевны.
В конце
30-ых годов она работала в швейной мастерской Кировского театра*, жила у сестры
Степаниды, семья которой занимала половину деревянного дома на территории
завода «Красный треугольник». Однажды вечером Пелагея возвращается домой, садится
в трамвай, достает мелочь, чтобы расплатиться и вмесе с монетами вынимает
из кармана катушку ниток. Она
не знает, что с этим делать – вернуться, или добраться до дома, посоветоваться
с родственниками. Она не может вспомнить, как катушка попала в карман. Ехать
недалеко, поехала домой.
Ночь
прошла в тревожном ожидании, никто не спал, обсуждали ситуацию. По формальным
признакам, это кража. Одно из предположений – ее проверяют или желают беды, катушку
«подбросили». А это значит - арест, всеобщее порицание, изломанная жизнь.
Наконец,
настало утро. Пелагея принесла катушку на работу, вернула на место. Никто ничего не заметил. Была
простая оплошность, катушку положила в карман машинально.
Такую историю рассказала баба
Поля через 33 года после того, как она произошла. Говорила эмоционально, как-то
снова переживая ужас далекого мимолетного события. Записывая эту историю
через 37 лет после того, как ее услышал, я усомнился в том, что память правильно
сохранила детали – слишком малым кажется предмет для больших последствий. Я спроил у другого участника той беседы, Ирины.
Она подтвердила – была названа именно катушка ниток. Может быть, особенных,
для работы, но ниток…
По многим признакам, собственность
- сущность психологическая, которая не
обязательно должна и не всегда может материализоваться.
Скупец, приумножающий
счет в банке посредством жесткой экономии, едва ли когда-нибудь обратит свои
деньги в нечто осязаемое. Он ощущает себя богатым, ведя нищенский образ жизни.
Изъятие собственности наносит прежде всего психологический урон человеку,
материальная сторона имеет второстепенное значение. Поэтому общественная
собственность принципиально отличается от частной. Здесь субъект размыт и не определен, здесь должна
быть другая психология. Но и другая кара при покушении на собственность,
поскольку урон наносится сразу большому коллективу.
Коммунизм, провозглашающий в
части потребления принцип «каждому – по потребностям» мог бы исключить
воровство как понятие, «как класс». Каждый гражданин этого общества не имеет
ничего личного, но имеет доступ ко всем ресурсам. При некотором психологическом
усилии, если граждане будут это ощущать или в это верить, коммунизм предлагает
каждому члену общества неслыханное богатство, недостижимое в иных системах.
Однако ресурсы (или «психологическое усилие») должны быть достаточно велики,
чтобы управление доступом к ним не стало большой проблемой.
1969 год. Венгрия, город Сольнок. Здесь я проходил военную службу.
Через дорогу,
напротив нашей части располагалась воинская часть Венгерской народной армии. Воины-мадьяры
иногда приходили к нам в гости. Однажды один из посетителей попросил у меня
какой-то прибор. Я дал, но в ближайшее время попросил вернуть, так как мне он был
нужен. "Конечно верну, в конце недели", - сказал он. Прошла неделя,
две, три...
Старшина Шавшин, который "был в
курсе" удивлялся - "Венгры - народ честный, но вот, научились обманывать
– у нас, русских!".
22.06.2009
Люди
    Объекты
    Годы
    Темы
    В начало