ЛНПО
"Гранит". Послесловие.
1984 год. Я увольняюсь из
Гранита, бегаю с обходным листом по основной площадке. Захожу в лабораторию Шарова С.Н. Несколько предыдущих лет, с подачи Абрамсона И.Т., я работал с заказом для системы лазерного
наведения. Лаборатория Шарова занималась лазером и
приемником, а я делал вычислитель. В этой лаборатории провел много времени, и
теперь зашел попрощаться.
Несколько слов о лаборатории,
и о ее сотрудниках.
Это было элитное подразделение,
сюда попадали дети руководства Гранита. Например, Володя Лапин (сын Главного
инженера), Зельченко (сын Генерального директора) и
многие другие, происхождение которых теперь уже не вспомню.
Несмотря
на (или потому, что) это были весьма интересные люди - умные, активные,
образованные, начитанные. Возраст 25 - 30 лет. Впереди - жизнь, и при таких
благоприятных начальных условиях, она должна была сложиться хорошо.
Я ездил с
ними в командировки, где месяцами мы проводили вместе дни и вечера. Атмосфера в
этой лаборатории была прекрасная, начальник (Шаров С.Н.) отличный.
Шаров уже
тогда защитил докторскую диссертацию, кроме работы в Граните, преподавал в ЛИАПе. Человек был мягкий и, вероятно, в порядке компенсации
этого недостатка, имел своим замом "цербера" по фамилии Васькин.
Вспоминается эпизод. Однажды в командировке один из работников очень осторожно
стал просить у него отгул, хотя бы до обеда - приезжает жена... Не дослушав до
конца, Васькин резко прерывает его и говорит, что в командировке главным должна
быть работа, и потому - категорический отказ. Однако со мной была другая
история. Случилось так, что однажды вечером я вместе с хозяином дома, где
снимал комнату, до глубокой ночи пил водку. Утром встал с большим трудом, с
больной головой, но ввиду жесткой дисциплины, пришел на работу. Увидев мое
состояние, Васькин спросил утвердительно - перебрал
вчера? - Да, говорю, было. – Иди, отдыхай сегодня, свободен
.
Несмотря на тотальную
дисциплину, установленную замом, если бы мне предложили тогда перейти в эту
лабораторию, я бы ушел, отбросив все другие мотивы. Но этого не случилось, и
когда меня позвал ушедший из Гранита Абрамсон, я
откликнулся на его призыв.
Итак, захожу к Шарову. Узнав, что я увольняюсь, он выхватывает у меня
обходной, и говорит, что никуда я не уйду. Я возражаю, процесс, говорю, зашел
слишком далеко. Но слышу в ответ - не уйдешь!
Повел меня к секретарю парткома Филатову
(по тем временам - это второй по значению человек в объединении, после
директора). Секретарь был когда-то начальником отдела, в котором я работал.
Говорит мне - что ты хочешь, мы можем
многое. Иди в отпуск, отдохни. Хочешь, сделаем тебе бесплатную путевку на
какой-нибудь курорт. Хочешь бабу - найдем, с тобой поедет. Я отказываюсь - не
могу, уже договорился, процесс необратимый. После некоторых уговоров, из
парткома ушли.
Шаров говорит - "Мне надо ехать в ЛИАП, поедешь со
мной". Я поехал. Когда дела закончились, Сергей Николаевич пригласил меня
в гости, к себе домой. "У меня хорошая коллекция вин, посидим, поговорим,
но обещай, что остаешься". Я отказываюсь. Резко, можно сказать, бросает
мне обходной - иди! Не хочу тебя больше знать, ты совершаешь ошибку.
Прошло 25 лет.
В 2009 году я оформляю пенсию. Для нее нужна справка о
зарплате за любые 5 лет работы. Выбираю Гранит, приезжаю туда, звоню куда надо.
Через три дня мне выписывают пропуск, прохожу в расчетный отдел.
Работница,
готовившая мне справки, все сделала заранее, вопрос был решен быстро. Уходя,
спросил ее наугад - работает ли здесь сейчас, знает ли она Шарова
Сергея Николаевича. - Да, конечно, знаю, работает, на этом же этаже и
объяснила, как его найти. "Он наверно сейчас очень большой начальник"
- спросил я. – Нормальный человек - ответила она.
Комната оказалась совсем рядом. Зашел, назвал, мне показали - там. Это был
стол, отделенный от остального пространства большой комнаты тремя шкафами.
Внешне Шаров мало изменился. Подхожу, представляюсь - "Здравствуйте, я -
Ханов Олег Алексеевич, мы с Вами когда-то работали". Он внимательно
смотрит на меня - "Нет, не помню". Я говорю про Феодосию, где три
месяца мы жили в плавучей гостинице "Шкотов", вместе занимались одним
делом, вместе проводили выходные. Вспомнил про Абрамсона,
про лазер, вычислитель... Нет, говорит, не могу вспомнить. Абрамсона
- помню.
- Ну
хорошо, я все-таки хотел бы узнать что-нибудь о тех, с кем когда-то работал.
Пчелко, называю первую фамилию.
- Спился и закончил жизнь
самоубийством. Говорил ему - плохо кончишь, надо умерить свои амбиции.
...
Я вспоминаю Феодосию,
1976 год. В нашей компании была женщина из их отдела. Каждый вечер мы
собирались в одном из номеров гостиницы, и очень часто разыгрывался спектакль. Пчелко и Губанов (всем лет по 26) изображают страстных
поклонников этой женщины и непримиримых соперников. Получалось очень весело.
Импровизированные столкновения выливались в остроумные интеллектуальные диалоги
с аппеляцией к авторам, о которых я тогда только
слышал, но не читал...
- Володя Лапин - продолжил я,
- он подавал когда-то большие надежды.
- Уволился, работает (назвал
организацию), неплохой инженер, но не более того.
Лучше всех получилось у Бори
Губанова, у него антикварный салон на Невском проспекте.
Он назвал еще
несколько фамилий. Обычная судьба. До звездных сфер не добрался никто.
Я поблагодарил Сергея Николаевича за информацию и хотел удалиться, но, кажется,
эти далекие воспоминания ему были приятны. Мы поговорили еще, может быть
полчаса. Сам он занимается "канцелярией". Я не стал уточнять, что это
означает - какая-то работа с документами. Вспомнил о том, как он пытался
воспрепятствовать моему увольнению. По результату - сказал я - мне кажется, не
надо было уходить. Мои лучшие воспоминания
о работе связаны с Гранитом. - Не уверен, заметил он. Долгое время здесь было
все очень плохо. Сейчас более-менее, но нынешний директор сумел разругаться с
министром, и как результат - нам не дают заказы
...
Я ушел, на этот раз уже
навсегда. Не знаю, вспомнил ли Сергей Николаевич что-нибудь о работнике,
промелькнувшем когда-то мимо него, совсем близко. Я был простым инженером, а он
занимал тогда достаточно высокое положение. Но не все ли равно! Эти люди и эти
эпизоды стали частью моей жизни, и значит, имеют смысл и значение. Для меня,
поскольку я о них помню.
18.07.09