Образы и ситуации
В 1971-ом году я поступил на работу НИИ "Гранит". Мне 22 года. Жизнь только
начинается, внешний облик еще не устоялся и имеет значение,
побуждая к поискам. Однажды отпустил себе усы, и вскоре был остановлен в
проходной - несоответствие фотографии
и предъявителя. Предприятие режимное, правила строгие, правила надо соблюдать.
Спрашиваю - как быть? - Убрать усы, либо написать заявление на замену
пропуска - "В связи с изменением внешнего вида прошу...". Я решил, что
проблема не стоит таких больших усилий - пошел в соседнюю парикмахерскую, где
мне профессионально сняли усы и прочую растительность на лице, после чего был
допущен к работе.
В 1984-ом году я перешел на предприятие ГСКБ. Лаборатория, в которой оказался, занимала большой подвал по адресу: улица Барочная, дом 2. Охрана, пропуск, режим и государственные тайны остались для меня (в недалеком) прошлом. Когда снимаются запреты, всегда есть желание попробовать то, что было раньше нельзя. В порядке приобщения к обретенной свободе (самовыражения в образе), я отрастил не только усы, но еще и отпустил себе бороду. Борода оказалась шикарной - темная, густая, а "внешний вид" получился совсем несовременный. Глядя в зеркало, я видел героев русских романов 19-го века, - как их себе представлял. Но не князя Болконского, и даже не Родиона Раскольникова, а скорее - Рогожина. Потом оказалось, что не только я увидел в своем образе похожий персонаж, и это обстоятельство стало причиной следующего эпизода. Март 1986-го года. Вечер, возвращаюсь с работы. У меня пересадка на станции "Невский проспект". Поднимаюсь, иду вперед. Из группы людей, всегда кого-то ожидающих у перехода в середине станции, отделяется человек и подходит ко мне. Конечно, я согласился - не каждый день предлагают сниматься в кино, а режим работы у меня был тогда весьма демократичный. В назначенный день и час прихожу на Ленфильм. В проходной собралось еще несколько человек, - как и я, не имеющих пропуска. Через некоторое время к нам подошел тот самый организатор. Он провел нас через проходную на второй этаж. Был там длинный неширокий коридор, вдоль которого располагались двери комнат разного назначения. Организатор предложил нам присесть на скамеечку, а сам ушел оформлять бумаги. Мы сидим, ждем. В то время я не смотрел советские фильмы - только в кинофестивальные дни и только по рекомендации авторитетных в этой области знакомых. И очень немногих знал советских артистов "в лицо". В отличие от тех, с кем я здесь оказался. Среди них все время возникало оживление, когда в коридоре появлялся знакомый артист, что, впрочем, случалось часто. В этом небольшом коллективе были не только приглашенные, вроде меня, но и "профессиональные" участники массовых сцен. За участие в съемках полагалось 6 рублей, и был народ, который этим жил. Они не только с удовольствием занимались делом, получая зарплату, но были еще источником разнообразных сплетен из мира кино, которыми (тоже с удовольствием) делились. Управляющий вернулся, повел нас в гардероб - переодеть и слегка загримировать. По дороге объяснял, - у кого какая роль. Мне досталась роль прохожего горожанина. Выдали соответствующий картуз, сюртук, сапоги, каждый прошел через гримера. В процессе этих занятий ко мне подходит наш руководитель. Оказавшийся рядом мужчина слышал разговор, и предложил себя на эту роль. Организатор внимательно смотрит на него. Пока я думал, - не освоить ли новое ремесло, достойное внешнего вида, он все-таки выбрал другой персонаж. Потом мы погрузились в большой автобус и поехали на место съемки. Это была территория Петропавловской крепости, где сохранилось несколько старых двух-трехэтажных жилых домов. Из знакомых мне артистов в автобусе был Александр Калягин. В фильме у него роль Жуковского. Видимо, не успел он подготовиться в полной мере, и все время недолгого пути провел с зеркалом, приводя свое лицо в желаемую форму. Декорации привезли заранее. Работники кино занимались своим делом, а нас, статистов, попросили не удаляться с этой территории, а когда дело дойдет до съемки, - пригласят. Подготовка шла очень долго, несколько часов. Готовились, а потом много раз снимали сцену, где Калягин-Жуковский и (если не ошибаюсь) Вяземский едут куда-то в карете, беседуют. Каретой служило некое сооружение, в котором была оформлена только внутренняя часть с пассажирами - только то, что может попасть в кадр. Ничего другого - крыши, наружного покрытия не было. Карета "двигалась", движение изображали покачиванием несколько человек, искусно манипулируя длинными лагами, подведенными под основание "кареты". Кучера снимали несколько раз, крупным планом. Но он должен был красиво играть бичом (без лошади), - у меня бы так не получилось. Статисты (я в их числе) слонялись без дела. Киноработникам было не до нас, попросили только держаться в стороне, чтобы случайно не попасть в кадр. Слышал разговоры - зима кончается, другой до юбилея уже не будет! Надо успеть снять зимние сцены, иначе придется ехать куда-то на север, что не входило ни в какие планы. Снег, уже подтаявший, лежал на земле. А там, где по сюжету он должен был идти, большими вентиляторами нагоняли ветер и бросали белое конфетти, которое кружилось и оседало на одежде и предметах, попадавших в эту рукотворную метель. Между делом, кто-то попросил меня пройти в соседний музей по какому-то поводу (забыл уже, зачем). Музей располагался недалеко, на территории крепости. Я прошел внутрь. Редкие посетители рассматривали экспонаты, среди которых были манекены, изображающие сценку из давних времен. Их одежда была похожа на мои одеяния, и когда я там появился, ребенок из посетителей увидел чудо. Смотри, - эмоционально говорит он отцу, - настоящий! И я действительно ощутил себя "настоящим" - то ли ожившим манекеном, то ли жителем прошлого века, которого, кажется, уже пришло время изображать. К вечеру очередь дошла до меня. С несостоявшимся (по причине интеллигентности) кучером мы должны были пройти метров 100, ведя неспешную беседу. Включили прожекторы, снег, камеру... Как-то прошли, о чем говорить - непонятно, а импровизатор я никудышный. Потом дубль. Второй раз было немного проще, я понял, наконец, что говорить можно о чем угодно - в кадре все равно будет то, что надо. И мы действительно говорили о том, что целый день занимаемся непонятно чем, что все это уже порядком надоело, и пора бы занятия завершить. Был я еще в одном сюжете - должен выйти из парадного подъезда и дойти до угла. Снялся один раз. Перед вторым понял, что выхожу из дома, и не должно быть на мне того "снега" из предыдущего сюжета. Сказал оператору, стряхнул снег и прошелся еще раз. Простые, казалось бы, задачи. Но при свете юпитеров и при всеобщем, пристальном внимании все это давалось с большим трудом. Я не артист. Знал это и раньше, а вот теперь получил тому наглядное подтверждение. Не знаю, вошли ли кадры с моим участием в окончательную версию фильма. Думаю, что нет. Там все должно бы быть естественно, а у меня естественное искусственно не получается. Я так и не посмотрел фильм Леонида Менакера "Последняя дорога", хотя в феврале его раньше часто показывали по телевидению. Недавно, будучи на Петроградской, попытался купить в магазине Ленфильма диск с этим фильмом, но в тот день его там не оказалось. И до сих пор не знаю - можно ли среди многочисленных свидетельств о Пушкине случайно увидеть мое лицо. 26.10.2011 Люди Объекты Годы Темы В начало |