<< Вернуться   
<< Все тексты  
monitor49@mail.ru     Ханов Олег Алексеевич
Восприятие внешнего мира
Человек надел специальные очки, которые перевернули все видимое "вверх ногами". Первое время было очень трудно ориентироваться в этом перевернутом мире. Но постепенно все встало на свои места, он стал видеть как обычно, оставаясь в тех же очках. - Это включилось сознание и подправило изображение, привело его к привычной форме.
Сознание вмешивается в наше восприятие, и мы даже не представляем, в какой мере оно его определяет. Но это - факт, именно оно готовит для нас картины окружающей действительности. Мы не знаем, насколько различаются реальные объекты и их изображения. Самое правдоподобное предположение - мы видим только то, что должны видеть, т.е. только то, что не противоречит нашей геометрии, нашей логике. А то, что этому противоречит, мы просто не видим - оно не проходит цензуру нашего сознания. (Как тут не вспомнить К. Кастанеду!) Возможно, что при некоторых психических отклонениях человек видит нечто эксклюзивное, чего не видит никто. Или видит привычные нам вещи совсем по-другому - так, как это готовит ему его искаженное сознание. Если оставить в стороне отклонения, то нет в этом ничего особенного - мы же не удивляемся тому, что кто-то видит красивое, или наоборот, безобразное - там, где другой ничего этого не замечает. - Это сознание фокусирует зрение и чему-то уделяет повышенное внимание. Все это означает, что видимое нами имеет очень непрямое отношение к действительности. Из сигналов наших ощущений каждому дается своя картина окружающего мира.
Самое странное, самое непонятное - это то, что люди вообще могут понимать друг друга. Одинаково видят, слышат, узнают называемые вещи. Это значит, что наше восприятие удовлетворяет одному и тому же стандарту, и если восприятие определяется логикой, то в нас заложена одна и та же логика. И это значит также, что наша логика нерушима. Отклонения в логике - отклонения в восприятии, в психике. Правильно поставленная наука всегда будет подтверждать наши наблюдения. Чудеса, т.е. то, что не укладывается в логику - невозможны, их просто никто не увидит. А если увидит, то будет сомневаться не в поведении внешней среды, но в адекватности своего восприятия. Чтобы поверить в чудо требуется очень активное вмешательство непререкаемых авторитетов. Иногда, конечно, бывает к этому внутренняя предрасположенность - когда не выстраивается какая-то логика, или когда слишком много происходит однополярных событий (положительных или отрицательных), которые должны бы быть случайными.
Система понятий
Многие известные нам, иногда очень сложные сущности можно свести к небольшому числу основополагающих принципов, идей, независимых элементов. И то, что мы наблюдаем, есть развертывание и взаимодействие этих основ. Так, вездесущая логика, порождающая все, что мы можем наблюдать, сводится всего к четырем основным правилам.
Система понятий внутренне замкнута. Каждое новое понятие определяется через уже существующие. Сложное определяется через простое, здесь нет проблем. Но, пытаясь определить все более простое, у нас в конце концов не останется слов, простых представлений, комбинируя которые мы смогли бы что-то из них определить. В конце концов, все определения станут тавтологическими, в них не будет нового смысла. Дедуктивное нисхождение приведет к нескольким элементарным понятиям, которые уже не возможно будет определить одно через другое.
Конкретное содержание этих понятий достаточно произвольно. Подобно тому, как в математике, если есть два логически связанных утверждения, то не имеет значения, какое из них следует принять как аксиому, а какое выводится как теорема. Как бы то ни было, есть несколько основополагающих понятий, смысл которых невозможно определить средствами данного языка и которые определяются исключительно декларативно, эвристически. Примерно так, как определяются цвета: <это - красное>, и точка. Ничего здесь добавить нельзя.
Эти основополагающие понятия составляют основу других понятий и, в конце концов, - нашего разумения. Именно такие понятия первоначально познает ребенок при пробуждении сознания. Как мы отмечали, исходные понятия могут быть достаточно произвольными. От них требуется только принадлежность к системе - с тем, чтобы другое могло быть выведено и объяснено, опираясь на это законополагающее, системообразующее. Эти основополагающие понятия определяют тот мир, в который зарождающийся человек входит и будет дальше жить. Эти понятия явно или неявно передаются родителями, воспитателями или другими людьми, окружающими ребенка в этом младенческом возрасте. Они соответствуют тому реальному миру, в котором мы живем и который воспринимаем примерно одинаково, поскольку наше сознание возникло от одного и того же источника.
Можно предположить, что те самые основополагающие понятия могли бы быть принципиально другие, логически не связанные с тем, к чему мы привыкли. Тогда нас окружал бы совсем иной мир, о котором мы не смогли бы рассказать обычному человеку - он не смог бы понять ничего, как бы мы не пытались найти точки соприкосновения. Возможно, что некоторые врожденные аномалии психики вызваны принятием в раннем детстве нестандартных (с нашей позиции аномальных) системообразующих аксиом. Такой человек живет в другом мире, для него таком же реальном, как и тот, в котором все мы живем. Иной разум (внеземной, например) может иметь иной набор аксиом, соответственно, существовать в ином мире, нам не знакомом и не доступном. Едва ли возможны какие-то контакты с этим разумом.
Маугли не станет человеком, подобные случаи известны и описаны. Если туземец способен в конце концов как-то понять неизвестно откуда появившегося пришельца, то вовсе не потому, что генетически они одинаковы, но благодаря единству истоков человеческого разума. Возможность такого взаимопонимания следует принять как доказательство этого единства. Пусть пути разных племен когда-то разошлись, но их начало, породившее человеческое сознание было единым. И именно тогда, вместе с возникновением сознания были приняты те самые основные представления, которые далее передавались исключительно путем воспитания, культурного воздействия.
Истоки сознания
Мы можем фантазировать по поводу истоков сознания. Фрейд пытался объяснить феномен возникновения сознания как преодоление врожденных комплексов. Если принять такую позицию, то сознание изначально, уже на этапе своего зарождения противостоит природе. Оно проявляется как отрицание природы, как ее антипод. Но если признать саму природу разумной, то на этот процесс следует взглянуть иначе - как возникновение новой альтернативной формы разума на основании формы патриархальной, уже существовавшей и породившей это новое. Немного можно сказать об основаниях разума. Более уверенно можно утверждать, что эти основания не передаются по каналам природным, не наследуются. Но возникают в процессе воспитания или просто в результате погружения вновь появившегося существа в разумное человеческое окружение.
Мне трудно регрессивно спуститься до самых основополагающих понятий. Но это возможно. Пример дает математика, которая сравнительно недавно, через много веков после своего становления, попыталась докопаться до самых основ, и что- то сказать об этих основах. Она смогла спуститься, но ничего не смогла сказать. В свое время Лобачевский сделал предположение о том, что параллельные прямые пересекаются, чтобы доказать абсурдность этого предположения. Но не смог, и в результате появилась геометрия Лобачевского, в которой действуют другие законы, другие теоремы и правила. Это была геометрия другого мира, нам не знакомого. Потом были обнаружены следы этого другого мира и в нашем пространстве.
Возможно, что наши ощущения определяют наше миропонимание. Может быть так, но утверждать это категорически будет неправильно, поскольку ощущения проходят цензуру нашего сознания. Не исключено, что при других обстоятельствах эти ощущения будут совсем другие.
Сознание дает представление о реальности. Реальность - порождение нашего сознания. Но мы этого не видим. Для нас эти сущности слишком разные. Мы даже готовы ставить вопрос о первичности материи или сознания. Наше сознание - свойство материи, из которой мы образованы. Но наше представление об этой самой материи, о реальности формирует нам все то же наше сознание. Возможно, сознание и материя - два разных способа существования, две стороны, два лица одного и того же.
Модели реальности
Компьютерное моделирование добилось немалых успехов, и продолжает развиваться, охватывая все новые области - физические и гуманитарные. Создаваемые компьютером виртуальные объекты все более по своим свойствам приближаются к реальным прототипам. В частности, они могут подчиняться законам физики, а физическое окружение закладывается в программу. Например, в компьютерной модели <игра в биллиард> присутствуют шары определенной массы. Их поведение на виртуальном биллиардном поле абсолютно соответствует поведению реальных шаров. Учитывается все - масса, упругость, трение поверхности, направление движения. При желании можно добиться того, чтобы изображение этой виртуальной игры ничем не отличалось от (например) телетрансляции реальной игры. Виртуальные шары существуют в виртуальном физическом окружении, не отличающемся от реальной физики. И для этих виртуальных шаров это физическое окружение совершенно реально. Мы можем в этом убедиться, попытавшись с этими шарами сделать что-то <не так>. У нас это не получится. Заложенная в программу физика не допустит ничего, что ей противоречит. Внешний вид виртуальных шариков тоже настоящий - тот же блеск, такое же отражение падающего света. Наше зрение здесь нас обманывает - мы видим то, что в природе не существует. Наше сознание может обнаружить этот обман, но может и принять его, согласиться с тем, что то, что мы видим - некая реальность, которой можно управлять...
Понимание - процесс создания адекватных моделей. Модель может быть представлена в разных формах. Это может быть вещь материальная, ее изображение, ее описание. Описание является наиболее универсальной формой представления модели. Часто по описанию вещь может быть реконструирована (актуализирована). Формой описания является текст. Понимание сводится к обработке текстов, в результате которой возникает новый текст. Текст (описание объекта) и собственно объект - это одно и то же, выраженное на разных языках. О материальности объекта можно говорить только в пределах одного и того же языка. Объекты, актуализированные в пределах одного и того же языка материальны друг для друга. Объекты иных языков для них не являются материальными, и если нет связи между языками, то эти объекты для них вообще не существуют. Физика - это грамматика материального мира.
Общепризнанно, что основу мыслительных процессов составляют слова, речь. Это значит, что наш мозг постоянно ежесекундно порождает тексты, которые, в свою очередь порождают вторичные образы того, о чем мы в данный момент думаем или наблюдаем. Из информатики известно, что работа с текстами требует меньше ресурсов, происходит быстрее, чем работа непосредственно с образами, с изображениями. Но текст - это нечто символическое, имеющее совершенно произвольную форму, никак, ни по каким признакам не связанную с описываемым объектом. Мыслительный процесс при этом предполагает наличие того, что в языке называется семантикой - установление соответствия между символом (словом) и обозначающим его предметом. Вообще говоря, такая связь может быть разной, неоднозначной. Это упрощает мыслительные процессы, позволяет использовать одни и те же логические конструкции при разработке или анализе очень разных событий или объектов. Это позволяет также ассоциативно переходить от одной темы к очень другой, никак с ней не связанной. Но это содержит также потенциальную возможность неправильного толкования или отображения вводимой для анализа и выводимой информации. Человек всегда имеет дело с некоторой виртуальной реальностью, в большей или в меньшей степени согласующей с тем, что есть <на самом деле>.
Вера
Солипсизм имеет право на существование, поскольку абсолютно все, с чем имеет дело наш мозг (включая непосредственное восприятие, ощущения) представлено в символической форме, и мы можем только верить в тот или иной способ ее интерпретации. Т.е. о существовании реальности, в которую мы погружены, мы можем говорить только с некоторой вероятностью. Возможны иллюзии, обман, искажения. Наши ощущения должны пройти цензуру нашего сознания, чтобы стать для нас реальностью. Реально только то, во что мы верим. Это значит, что вера в нашем мироощущении играет главенствующую роль. Вера чаще, чем мы это предполагается, участвует в нашем восприятии происходящих событий. Вера расчищает пути для фантазий.
Сознание все время работает с памятью. Преимущественно с памятью. Исключительно с памятью. Даже когда идет поток непосредственных ощущений - зрительных, слуховых или иных, для понимания и узнавания источника этих ощущений следует извлечь из памяти прототипы, на основании которых создается наблюдаемый образ. Это значит, что эти воспоминания, эти шаблоны должны в нашей памяти присутствовать, должны быть когда-то в нее погружены. Чтобы что-то воспринимать, нужен некоторый опыт восприятия нашего окружения. Пробуждение сознания у ребенка необходимо должно включать в себя накопление этих моделей. Каждое новое впечатление, каждый новый образ базируется на предыдущем, уже пережитом опыте.
По этому поводу можно сделать два предположения. Первое мы уже обозначили, - исходные впечатления восприятия даются извне. Другое (смелое) предположение таково. Наш мозг - это всего лишь интеллектуальный адаптер, принимающий и оформляющий информацию, поступающую от органов чувств и выполняющий ее предварительную обработку. Далее эта информация (по неведомым нам каналам) передается в некоторое очень объемное, возможно - централизованное хранилище, где по ассоциативным признакам происходит поиск прототипов, происходит (основная) обработка. Затем результат этой обработки возвращается обратно, в наш головной мозг, в наше сознание, где происходит ее окончательная обработка и представление в образах, доступных нашему пониманию.
Интерпретации
Проблемы с реальностью - не более чем проблема интерпретации информации, поступающей в сознание отдельного человека и в совокупную память человечества.
...Физик ищет мельчайшую частицу материи, о бытие которой он не может уверенно сказать. Но он верит в нее, он убедился в ее существовании математически, т.е. построив длинную логическую цепочку от того, что он знает наверняка к тому, что еще не знает никто. Он включает свой прибор, проделывает множество манипуляций и расчетов, подбирает режимы... И, наконец - свершилось! Он видит едва различимое искривление линии, прочерченной лучом осциллографа. Он видит свою частицу, он почти физически ощущает ее присутствие. Счастливый, он выходит из лаборатории и встречает администратора. Он хочет поделиться своим открытием, он тащит бедного администратора к прибору, восторженно тычет пальцем в эту, слегка искривленную линию... Администратор вежливо кивает головой, но он не видит ничего. Он не видит то, что видит физик - ту самую частицу. Она для него по - прежнему не существует, и никогда не будет существовать, если это не вызовет некий (общественный) резонанс. Признание, финансирование, общественное внимание - вот признаки существования того, о чем он только что услышал.
Компьютерный агностицизм
Компьютер может быть собран из разных элементов. Никакая программа, запущенная на компьютере не сможет определить, из каких элементов он собран. Самое большое, что может быть определено - наличие структурных элементов, (например, разные виды памяти) способы их взаимодействия, ограничения.
Аналогично, никакая наука принципиально не может судить об истоках, основаниях мироздания. Можно делать предположения, и если они логически непротиворечивы, их можно принять за истину. Разные непротиворечивые предположения равны. Что "в действительности" соответствует "реальности" - безразлично. Нет никакого смысла этот вопрос обсуждать.
09.06.2005
Ханов О.А.